РУБАШКА - АНТИСЕМИТКА

На вопрос о национальности Фима отвечал всегда сложно, как если бы он был лауреатом Нобелевской премии по литературе поэтом Бродским: "Родился в Минске, значит - беларус, по паспорту - еврей."
Оля, его жена, по пятой графе была украинка, потому, что так захотел ее папа - украинец. Говорили Фима и Оля по-русски и никакого другого языка не знали. Перед самым отъездом стали учить английский, ехать решили в Америку, в Нью-Йорк.
В Нью-Йорке Фима, сперва, пошел на быстрые деньги в такси, но попав пару раз в аварии и, будучи однажды ограбленным, решил что такая работа не для него и стал искать другую.
Как-то в Лагвардии в Дельте водилы завели разговор о том, какая профессия лучше, и кто бы куда пошел, если бы не держало такси, и один пожилой польский еврей, который купил свою медаль за смешные двадцать тысяч еще в 80 году, сказал, что самая лучшая работа это на почте. Стабильная зарплата, бесплатная медицина для всей семьи, пенсия в шестьдесят пять лет.
Фиме эти слова запомнились и он принялся расспрашивать таксистов, как устроиться на такую работу?
В конце-концов все разузнал, зарегистрировался и стал на учет претендентов.
Ровно через год случилось событие, которое перевернуло весь город. Какой-то отморозок, работник почты в зале для разбора отправлений, пришел на работу с полуавтоматическим дробовиком и застрелил шесть человек - своих коллег, застрелился сам. Мотивы так и остались не известны. Со всеми был в отличных отношениях. Списали на работу в ночную смену двадцать лет подряд. Но, как говориться, худа без добра не бывает, двинулась очередь претендентов сразу на шесть человек, и кто-то из непопавших мрачно пошутил, мол жаль, что в дробовике всего семь зарядов.
Фиму пригласили на интервью. Когда он сказал об этом русским таксистам в Дельте, один, какой-то залетный, постоянных своих Фима знал по именам, отвел его в сторону и предложил купить принтаут на двадцати листах с вопросами и ответами на вступительном экзамене, который ему предстояло держать. За сто долларов. Фима денег не пожалел. Тем же вечером ушел с линии необычно рано, в восемь вечера был уже дома. За ужином сказал:
- Я тут недавно одно апликейшен заполнял. Знаешь, какие существуют в Америке национальности. Спанишь, блак, индиан и озер.
- В смысле озер? - спросила Оля.
- Ну, other, другие. Так что будут спрашивать, говори, что мы с тобой озеры. С другой стороны мне даже нравится быть с тобой одной национальности.
Сел смотреть тест. Почитал, шевеля губами по-английски, что-то перевел со словарем. Сказал:
- Никогда я не смогу запомнить эту галиматью.
Его жена, ласковая, добрая и умная женщина ему ответила:
- Я знаю, что делать. Помнишь эту рубашку-вышиванку, ты ее еще называл "рубашка-антисемитка"? Мне тогда сказали, что это экзотика и на Брайтоне можно будет такую рубашку хорошо продать. Я на твой размер покупала. Наденешь вышиванку на экзамен, а я тебе на рукаве вышью коды в виде орнамента. Первый вопрос - правильный ответ номер три. Один три.
- А разве на рукавах орнаменты бывают?- спросил, заинтересовавшийся идеей Фима.
- Почему нет, да и кто из этих американцев будет знать, где там на беларуской вышиванке должны быть орнаменты.
- Как я в вышиванке на экзамен пойду?- с сомнением спросил Фима.
- Да, кому-какое дело. У нас индуски на работу летом в сари приходят. Никто им слова не говорит.
Так и решили и Фима, надел вышиванку, прицепил на макушку красивую декоративную кипу и отправился на экзамен.
Проходной уровень в баллах был 75, Фима сделал 92. Сказал, мог бы и сто, но побоялся, что комиссия почует неладное. Через месяц его взяли на работу на главпочтампт в зал разборки почты, в ночную смену, где он проработал двадцать лет до самой пенсии.
Но это уже другая история...

автор Vladimir Rabinovich