В конце семидесятых, многие их нас, совершенно светских сионистов, начали соблюдать субботу, питаться кошерными продуктами, доставая их черти откуда, отпустили бороды, а то и пейсы.
И ходили по городу в кипах.
Так мы выражали свой протест против запрета учить и преподавать иврит. Против того, что посещение синагоги могло стоить исключения из института.
Это был наш протест, против того, что, быть евреем - значит быть хуже, чем русским.
Протест против того, что фраза "ты для меня - не еврей, а русский", в глазах многих, как русских так и евреев считалась комплиментом.
А тем, что мы собирались на улице около синагоги, не заходя вовнутрь, мы демонстрировали свое отношение к тому, что администрация Синагоги, в своём стремлении продемонстрировать свою лояльность режиму, вывесила молитвы "за мир" и "за благополучие советского правительства". На идише и на русском. И для того, чтобы стукачи, крутившиеся внутри Дома Божьего, знали бы, о чем молятся подозреваемые.
Мы приехали в Израиль и большинство из нас сняли кипы. Сбрили бороды. У многих поедание свинины даже превратился в некий ритуал. В эдакий протест против чрезмерной религиозности в стране.
Я прекрасно понимаю, что анти-религиозная волна, граничащая с антисемитизмом, а часто и пересекающая эту границу, вызвана желанием направить эту скрытую энергию советских людей в нужное их политическому руководству русло. Ничего персонального. Просто политика.
Но инстинктивно, у меня, хронически-светского еврея, появляется желание надеть кипу.

Игорь Виноградов Гефен/Leonid Kogan-Stavsky